Длинные Руки Рекордс ©
новая и старая, маргинальная, забытая, неизвестная или «неопознанная» музыка
Русский
English
|
Поиск
Авторизация
|
ХАРМС-10 - СЛУЧАИ
ОРКЕСТР МОСКОВСКИХ КОМПОЗИТОРОВ Оркестр Московских Композиторов был образован почти десять лет тому назад композитором и трубачом Андреем Соловьевым. В прошлом оркестр собирался нерегулярно и выступления были редкими. Название его имеет тот же смысл, что и заглавие романа О'Генри 'Короли и Капуста' (это же название имеет диск оркестра, который вышел на LEO Records в 1993). В этом романе рассказывается обо всем кроме королей и капусты, также и в оркестре играет кто угодно, но только не московские композиторы. Однако за эти годы в оркестре переиграли почти все московские новоджазовые музыканты. Оркестр в эти годы собирался по тому или иному специальному поводу или вовсе без оного, например, встряхнуть какой-нибудь джазовый фестиваль, отметить прилет кометы Галлея или попросту использовать еще одну возможность поиграть вместе. В этот раз оркестр снова встречается для того чтобы подтвердить свою репутацию своеобразной новоджазовой сборной страны, да еще и не одной. В нем сейчас играют музыканты из Петербурга, Вологды, Кызыла, Львова, Вильнюса, Лондона и, конечно же, Москвы. Возможно сейчас оркестр следовало бы называть Оркестром Российских или Европейских Композиторов, но не хочется ломать устоявшуюся традицию, тем более что оркестр снова собирается и открывает свое европейское турне в Москве. Сегодня лидером оркестра, состоящего из 12-ти музыкантов, является английский композитор и пианист Владимир Миллер. Он снова играет со своими друзьями - музыкантами из России и не только, собственные композиции и пьесы других участников оркестра. Николай Дмитриев, 2003 Памяти Николая Дмитриева, друга, соратника и импресарио Оркестра Московских композиторов Случаи Музыка в сочетании с читаемым текстом всегда будет являться особым видом сценического творчества. По этому поводу имеются два важных соображения. Первое и наиболее весомое это вопрос: зачем вообще это нужно? Второе - это достижение успешного баланса между текстом и музыкой. Трудно воспринимать Даниила Хармса и его прозу, истории и 'случаи' иначе чем искусство, глубоко укорененное в том времени, в котором оно было написано. Он ярко описал это на фоне Ленинграда тех лет, наблюдая за обстановкой отчаяния, в которой люди тогда жили. Однако здесь присутствует еще сохранившийся всемогущий свободный дух, а также некая первозданная наивность. Его зарисовки персонажей и всевозможные ситуации можно было бы легко поместить в сегодняшний мир абсурдных реалий и крайностей поведения людей. Их можно понаблюдать в барах и кафе Москвы и Петербурга, или же любого другого города. Такая трансцендентная перспектива помещает Хармса в мобильное положение: это становится наиболее очевидным в его 'случаях', что предполагает множество жанровых направлений, особенно нелитературных: комический монолог, карнавал, пантомиму и немое кино. Почему бы его не поместить на сцену рядом с оркестром, импровизирующим джаз? Таким образом, когда мы пытались определить для себя роль и важность роли Даниила Хармса на сцене, то было принято простое решение. Вместо того, чтобы сделать его весомым соавтором или почетным зрителем, мы определили его одним из участников оркестра, помещенного возле саксофонов, фаготиста, медных духовых инструментов и ударных. В данном контексте особенно важным в процессе структурирования музыки оказалось делать акцент на фрагментарный и миниатюрный стиль этой прозы, чтобы соблюсти баланс между абсурдистским взаимодействием его героев и импульсивными проявлениями солистов оркестра. Здесь нет как таковых сформулированных определений джаза, а присутствуют лишь мелодические и гармонические символические сочетания. Будучи по натуре экспериментатором, Хармс наверняка сам был бы весьма воодушевлен идеей быть помещенным в ряды экспрессивно-свободно импровизирующей секции деревянных духовых в оркестре. Как он сам когда-то заявил 'настоящее искусство стоит бок о бок с первоначальной реальностью. Оно создает мир и является его первым отражением.' Ведь он все-таки в своих трудах пользовался не конвенциональным языком, а его чувства направляются простой проницательностью взгляда на различные жизненные ситуации: обычно-повседневные, мрачно-гротескные или невообразимо-фантастические. Тем не менее, отнюдь не все записанные здесь сочинения стремятся решительно установить такого рода равновесие. К примеру, во время неприятного соперничества между Машкиным и Кошкиным в пьесе 'Машкин убил Кошкина', музыканты постепенно иллюстрируют действия Машкина, по мере развертывания сюжета, в то время как сам Хармс символизирует действия Кошкина. Исполнение сочинения не завершается ни одним ни другим заключением, потому что требования импровизационного исполнения обладают своим собственным путем завершения. В пьесе 'Володя и Охотник' присутствует подтекст сочувствия и сопричастности; здесь музыканты в большей мере иллюстрируют тему зверей, на которых охотятся, нежели каким-либо образом выражают юмористический взгляд Хармса на сам феномен охоты. Подобным же образом, абстрактный 'Инцидент', 'Художник и часы' несет в себе компромиссную энергетику, как будто бы импровизация осуществлена посредством ранее задуманной идеи нежели посредством встречи двух противоположностей. Присутствие Хармса ярким образом ощущается в пьесе 'Из дому вышел человек' и 'Счастливый старичокк'. В то время как во втором сочинении постепенно угасающий ритм неутомимо шагает вперед, в пьесе 'Из дому вышел человек' наблюдается ощущение что сам Хармс уходит из дому. Действенным образом, он берет главную импровизационную роль и ведет оркестр за собой в темноту импульсивного взаимодействия и анархического звучания. Когда Хармс покидает сцену 'Он шел все дальше вперед, он шел все время прямо, он никогда не спал, ни пил, никогда не пил, спал или ел', посему мы приветствием его творческий вклад и адаптацию к новым, окружающим реалиям, и никогда не прекращающемуся поиску творческого эксперимента. Владимир Миллер
|
|
положить в корзину
загрузить в формате mp3